Совсем скоро на Северной Двине и Вычегде закончится рыболовный сезон. В конце августа нашему корреспонденту предоставилась возможность побывать в нескольких бригадах и познакомиться с непростым трудом рыбаков.
Время близилось к обеду, когда я и старший инспектор рыбнадзора Валерий Вячеславович Лашов поднялись на борт ведомственного катера. Путь от лодочной станции до рыболовецких бригад, куда мы направлялись, неблизкий, но катер бежит по волнам быстро. Вот промелькнули краны и доки ЛССРЗ, перед нами открылся простор Северной Двины. Последний раз видеть Двину во всей красе мне довелось несколько лет назад, когда между Котласом и Шипицыно курсировали паромы и теплоходы. Теперь судоходство практически прекратилось: за всю дорогу нам встретилось всего два катера. Зато прибавилось красных бакенов – мельчает река.
По левому берегу мелькают деревушки. За серостью городских улиц мы отвыкли видеть красоту наших северных мест, а с реки все кажется таким, словно сама природа задумала поставить здесь дома, церкви – недаром наши предки обосновались по берегам Двины. Вот и рыбацкий стан: плавучий вагончик раскачивается на волнах, рыбаки выходят встречать. Здесь, под деревней Артюковской (бывшей Сахаровской), стоит частная бригада, десять человек трудятся в две смены. Валерий Вячеславович спрашивает, не пошла ли семга на нерест, и предупреждает, чтоб пойманную выпускали. Конечно, не вся рыба избежит сетей браконьеров, но некоторая сможет вернуться в воды родной реки. Из дальнейшего разговора выясняем, что ночной улов уже отправлен на берег, а новой рыбы наловить еще не успели.
– Уловы сейгод неважные, – говорит старейший член бригады Александр Иванович Шестаков. – В прошлом году лучше были, в этом – вода стоит высоко, сезон начался поздно. А вообще, килограмма полтора-два за тонь вытаскиваем, в сутки и по пятьдесят иной раз выходит.
Александр Иванович – рыбак опытный, из своих семидесяти трех лет двадцать провел на реке. Вспоминает, что раньше рыба была крупнее, да и водилось ее в Северной Двине куда больше, чем сейчас.
– Лет шесть назад, а может, больше, под Пермогорьем выловили двух щук: одна – метр пятнадцать, другая – почти два в длину, по пятнадцать килограмм каждая. У меня сын тогда голову от одной из них засушил на сувенир, так между челюстей моя голова проходила. Этим летом самое большее на восемь килограмм щуку вытаскивали.
Пока мы беседовали, мимо стана прошла «Заря», рыбаки быстро собрались и поехали забрасывать невод. Александр Иванович объясняет:
– Считается, что волной рыбу гонит к берегу, вот сейчас и проверим.
Отправляемся вслед за неводницей, по дороге пытаемся размышлять, почему рыбы в реке стало меньше – приходим к выводу, что причиной всему – промышленные предприятия. На Вычегде, Северной Двине и их притоках расположены несколько целлюлозно-бумажных комбинатов, фанерные фабрики. Первые загрязняют окружающую среду в силу больших масштабов производства, вторые, хоть и с меньшими объемами, зачастую не имеют хороших очистных сооружений. Наказывать такие предприятия, согласно природоохранному законодательству, практически бесполезно: что штрафы для тех, кто имеет миллиардные прибыли?!
– Раньше-то на одних песках по три-четыре бригады стояло и всем рыбы хватало, – говорит Александр Иванович, – а теперь... (В сердцах махнул рукой и замолчал).
Когда мы подошли к другому берегу, рыбаки уже тянули невод.
– Вот и посмотрим, счастливая ли вы рыбачка, – шутит Валерий Вячеславович.
По песчаному берегу подходим к рыбакам. Их привычные к этой работе руки умело вытягивают сеть на песок.
– Тяжело идет, не иначе рыба в сторону уводит, – смеются мужики.
Мало-помалу тонь оказывается на берегу. Увы, не повезло: в сетях оказался только один небольшой окунек. Все-таки удача мне изменила!
Ниже по течению, недалеко от Телегово, стоит бригада пищекомплекса. Что ж, попробуем испытать судьбу еще раз, может там повезет больше.
Снова катер рыбнадзора разрезает речную волну, идем вдоль берега. Спугнули выводок утят-хлопунцов: они совсем скоро встанут на крыло, а пока молотят крыльями по воде, стараются убежать от нас. Огибаем косу и подходим к стану, трое заспанных рыбаков выходят навстречу.
– Как улов? – Этот вопрос сегодня уже стал традиционным.
– Да какое там, мотор «полетел», утром на берег увезли, вот сидим, ждем.
И здесь постигла неудача.
Пока Валерий Вячеславович Лашов заправляет катер, рыбаки угощают меня чаем, да не каким-нибудь импортным, а лесным, благо по берегам реки смородины растет предостаточно. Правда, ухи отведать так и не довелось.
Возвращаемся обратно. Напротив Нечаихи видим, как еще одна бригада тянет тонь. Решили привернуть, посмотреть. Это наша последняя попытка. В сетях оказались несколько подлещиков и щука. Мелочь сразу выпустили – пусть подрастут, а щуку – в садок, где уже собралось немало ее собратьев. Рыбаки решили не отпускать без подарка: двух лещей и пары щук на хорошую уху хватит.
Позже Валерий Вячеславович рассказал, насколько это тяжелая и неблагодарная работа. Чтобы за сезон выловить полторы тонны, приходится делать по восемнадцать тоней в день, да и трудятся люди практически без выходных. Утешает только то, что ловят для себя. Впрочем, многие отказались от практики рыболовства: если раньше на реке стояло по сорок бригад, то в этом году всего одиннадцать. Большинство из них частные, а в советские времена на Северной Двине ловили в промышленных масштабах. Сейчас только три предприятия организуют бригады: Туровецкий дом-интернат, Котласское ДРСУ и пищекомплекс, у них объемы чуть побольше, чем у частников.
 Уже вечером в теплой квартире, разливая по тарелкам ароматную уху, представила, как там рыбаки в сумерках, несмотря на холодные воду и ветер, тянут тонь. Все-таки не женское это дело – рыбалка, а самая что ни есть мужская работа.
Екатерина ПОСЕЛЬСКАЯ.