Автор: Тамара МАРТЫНЮК
«Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом, По мертвому плачущий девичий крик, Седая старуха в салопчике плисовом, Весь в белом, как на смерть одетый, старик...» Эти строки поэта К. Симонова вспоминались, когда я слушала рассказ своей тетушки Нины Ефимовны Ванчиковой, живущей ныне в Нижнем Новгороде.
Сейчас ей 85 лет, а тогда, летом 1941 года, она после окончания восьмого класса приехала на каникулы к бабушке Лукерье в деревню Борисовку, что под Смоленском. И началась война. Нина заболела тифом, но оставаться в Борисовке было нельзя.
Покидая пепелища своих домов, жители добирались до соседних сел кто пешком, кто на машинах. Там находили кров в уцелевших избах. Люди выручали друг друга – беда была общей. Бабушку Лушу с Ниной приютила женщина с тремя детьми. Это было недалеко от Борисовки в селе Красном, уже захваченном немцами. Нина все слабела от болезни и голода. Тогда бабушка с пожилым соседом отправились в соседнее село, чтобы обменять вещи на продукты. При возвращении их задержал немецкий патруль и расстрелял, приняв за пособников партизан. О том, что бабушка убита, Нина узнала на следующий день от немецкого переводчика.
В селе Красном немцы развернули санитарную часть, операционную, прачечную. Местных девушек и женщин привлекли к работе в прачечной. Нина жила вместе с пятью прачками. Мылись они в деревенской бане, питались в немецкой солдатской столовой. За работу им платили немецкими марками. Купить на них было нечего и негде, женщины их закапывали в лесу, боялись хранить дома.
После ранения выздоравливающие немцы получали отпуск и уезжали в Германию. Бывало, что по возвращении кто-то из офицеров привозил гостинцы прачкам и деревенским детям.
Однажды Нине удалось поговорить с двумя русскими военнопленными, помогавшими немецким поварам на кухне. Один из них оказался ее земляком из Горького. От него Нина узнала, что неподалеку расположен лагерь для советских военнопленных. Их содержат в двух сараях за колючей проволокой. В бараках – нары в три яруса, антисанитарные условия, плохое питание. Заключенных заставляли рыть окопы и могилы для немецких солдат. Было тяжело это слышать...
После битвы на Ор-ловско-Курской дуге немцы отступили к Днепру, а вместе с ними – и немецкая санитарная часть из Красного, причем женщин-прачек забрали с собой. Когда советские войска были уже близко, две пожилые женщины и четыре девушки стали обузой. Им показали направление наступления русских, приказали взять свои вещи и идти лесом. Так женщины дошли до своих. Разведка доложила о них в часть. Последовало распоряжение отправить женщин домой, в Смоленскую область.
Их туда довезли на машине. Одна из девушек предложила Нине дойти вместе с ней до станции, где до войны работала ее мать, ведь в деревне у Нины никого не было, а дом бабушки сгорел. Эта женщина помогла Нине связаться с родителями.
Когда Нине исполнилось 18 лет, она получила паспорт и устроилась работать на Горьковский автозавод в термический цех № 3, где изготавливали снаряды и бомбы. Почти всю жизнь Нина Ефимовна отдала этому заводу. Она воспитала дочь, имеет внуков и правнука.
Сейчас ей 85 лет, а тогда, летом 1941 года, она после окончания восьмого класса приехала на каникулы к бабушке Лукерье в деревню Борисовку, что под Смоленском. И началась война. Нина заболела тифом, но оставаться в Борисовке было нельзя.
Покидая пепелища своих домов, жители добирались до соседних сел кто пешком, кто на машинах. Там находили кров в уцелевших избах. Люди выручали друг друга – беда была общей. Бабушку Лушу с Ниной приютила женщина с тремя детьми. Это было недалеко от Борисовки в селе Красном, уже захваченном немцами. Нина все слабела от болезни и голода. Тогда бабушка с пожилым соседом отправились в соседнее село, чтобы обменять вещи на продукты. При возвращении их задержал немецкий патруль и расстрелял, приняв за пособников партизан. О том, что бабушка убита, Нина узнала на следующий день от немецкого переводчика.
В селе Красном немцы развернули санитарную часть, операционную, прачечную. Местных девушек и женщин привлекли к работе в прачечной. Нина жила вместе с пятью прачками. Мылись они в деревенской бане, питались в немецкой солдатской столовой. За работу им платили немецкими марками. Купить на них было нечего и негде, женщины их закапывали в лесу, боялись хранить дома.
После ранения выздоравливающие немцы получали отпуск и уезжали в Германию. Бывало, что по возвращении кто-то из офицеров привозил гостинцы прачкам и деревенским детям.
Однажды Нине удалось поговорить с двумя русскими военнопленными, помогавшими немецким поварам на кухне. Один из них оказался ее земляком из Горького. От него Нина узнала, что неподалеку расположен лагерь для советских военнопленных. Их содержат в двух сараях за колючей проволокой. В бараках – нары в три яруса, антисанитарные условия, плохое питание. Заключенных заставляли рыть окопы и могилы для немецких солдат. Было тяжело это слышать...
После битвы на Ор-ловско-Курской дуге немцы отступили к Днепру, а вместе с ними – и немецкая санитарная часть из Красного, причем женщин-прачек забрали с собой. Когда советские войска были уже близко, две пожилые женщины и четыре девушки стали обузой. Им показали направление наступления русских, приказали взять свои вещи и идти лесом. Так женщины дошли до своих. Разведка доложила о них в часть. Последовало распоряжение отправить женщин домой, в Смоленскую область.
Их туда довезли на машине. Одна из девушек предложила Нине дойти вместе с ней до станции, где до войны работала ее мать, ведь в деревне у Нины никого не было, а дом бабушки сгорел. Эта женщина помогла Нине связаться с родителями.
Когда Нине исполнилось 18 лет, она получила паспорт и устроилась работать на Горьковский автозавод в термический цех № 3, где изготавливали снаряды и бомбы. Почти всю жизнь Нина Ефимовна отдала этому заводу. Она воспитала дочь, имеет внуков и правнука.
