Автор: Оксана МЕЛЬЧАКОВА
Вызвав скорую помощь, мы ждали ее полтора часа. Спасти маму не удалось: она скончалась в машине неотложки.
Моя мама Ганя Феодосьевна Мельчакова почувствовала себя плохо 6 октября. У нее сахарный диабет, отекали ноги, была одышка. Она вызвала на дом участкового врача, но тот ничем не помог, посоветовал только пить мочегонное раз в неделю и принимать те лекарства, которые были выписаны раньше. Но состояние мамы ухудшалось с каждым днем. 8 октября мы вызвали скорую. Приехали молодые парни, сделали кардиограмму, посмотрели ее, сказали, что нет ничего страшного и уехали, не дав ни одной таблетки и не сделав ни одного укола! 9 октября утром я сама вызывала скорую.
В тот день плохо себя почувствовал еще и брат мамы, проживающий по этому же адресу. Когда диспетчер ответила, я назвала только данные своего дяди. Записав их, на том конце провода положили трубку, и я даже не успела сказать, что помощь нужна еще и маме. Диспетчер просто не дослушала мой двойной вызов!
Я позвонила снова, но она бросила трубку, сказав, чтобы я не говорила с ней на повышенных тонах, припугнув тем, что телефон прослушивается сотрудниками правоохранительных органов.
Целых полтора (!) часа мы ждали скорую. Медики приехали только в 10 часов 30 минут и даже не смогли снять у моей мамы кардиограмму: их аппарат-развалюха не работал. Маму было решено госпитализировать. Ни капельниц, ни уколов ей так и не сделали. Мама сама зашла в машину скорой помощи.
По пути в больницу (мы ехали с улицы Лимендской в Антоново) сердце у мамы остановилось: она так и умерла, сидя в кресле автомобиля.
Я не собираюсь подавать в суд на медиков, но мне очень больно и обидно, что наша скорая помощь называется таковой! Котлас – это же не Москва, где на городских дорогах пробки и невозможно добраться до адреса за короткий промежуток времени. Неужели неотложка не могла приехать на вызов быстрее? Ведь сегодня медики не успели к нам, а завтра – к другим горожанам! И почему в машине нет ничего, кроме носилок?
После смерти мамы была сделана экспертиза, которая показала, что ее сердце было в три раза больше обычного. Почему медики не предприняли никаких усилий, чтобы ее спасти?
Александр ТОНКИХ
заместитель главного врача КЦГБ по экспертизе
После каждого летального исхода наших пациентов мы проводим экспертизу и делаем определенные выводы, насколько быстро и в полном ли объеме была оказана медицинская помощь. Опираясь на документы, в которых зафиксированы время вызова скорой и время выезда бригады, могу пояснить, что сотрудники отделения скорой помощи уложились в отведенный им норматив – 20 минут. Так, 8 октября вызов к Гане Феодосьевне Мельчаковой поступил в 11 часов 7 минут. В 11 часов 25 минут бригада была уже на месте. 9 октября вызов был зафиксирован в 10 часов 44 минуты. Согласно документам, медики приехали в 11 часов 5 минут. То, что наши данные расходятся с данными дочери погибшей, могу объяснить только одним: когда человек ждет помощи, всегда кажется, что время идет долго. Что же касается грубости диспетчера, то мы прослушаем пленку (звонки у нас записываются) и сделаем выводы о виновности работника. Пока же информация о том, что диспетчер кинула трубку и не стала разговаривать, вызывает сомнение.
По нашему заключению, бригада скорой помощи действовала грамотно. Данная пациентка была инвалидом третьей группы, имела целый букет заболеваний: сахарный диабет, гирпертоническая болезнь, стенокардия, ожирение. 8 октября женщина жаловалась на плохое самочувствие: у нее была повышена температура. Медики оказали всю необходимую помощь: измерили давление и сахар, сделали кардиограмму. Они дали женщине препараты, снижающие давление (давление было 140х80), и объяснили, что при температуре выше 37 градусов нужно принять жаропонижающее, а на следующий день сходить к врачу. Кардиограмма у пациентки действительно не вызывала опасений за ее жизнь. Предварительный диагноз, который поставила бригада скорой помощи: гипертоническая болезнь (ухудшение) и ОРЗ.
На следующий день снова поступил вызов. Женщину опять осмотрели, определили сахар, измерили температуру (37,5 градусов) и давление (140х90). Снять ЭКГ не удалось. С предварительными диагнозами «острая пневмония» и «сахарный диабет» ее решено было госпитализировать. При этом женщине действительно таблеток не давали и уколов не делали. После того как ее доставили бы в приемный покой, ей назначили бы необходимые анализы и сделали рентген. Но в машине у женщины произошла остановка кровообращения и дыхания. В течение получаса медики проводили реанимационные мероприятия: делали все, что необходимо в таких случаях.
У женщины с ее заболеваниями существовал высокий риск внезапной смерти. К сожалению, спасти ее не смогли. Экспертиза показала, что у пациентки не было просмотренного врачами инфаркта миокарда. Она умерла от острой коронарной недостаточности.
От редакции. В разговоре с журналистом Александр Тонких сказал, что пациентка умерла в 10 часов 50 минут, что не соответствует времени приезда скорой, указанному им же. Комментарии по этому поводу и по поводу оснащения отделения скорой помощи мы пока не получили.
Моя мама Ганя Феодосьевна Мельчакова почувствовала себя плохо 6 октября. У нее сахарный диабет, отекали ноги, была одышка. Она вызвала на дом участкового врача, но тот ничем не помог, посоветовал только пить мочегонное раз в неделю и принимать те лекарства, которые были выписаны раньше. Но состояние мамы ухудшалось с каждым днем. 8 октября мы вызвали скорую. Приехали молодые парни, сделали кардиограмму, посмотрели ее, сказали, что нет ничего страшного и уехали, не дав ни одной таблетки и не сделав ни одного укола! 9 октября утром я сама вызывала скорую.
В тот день плохо себя почувствовал еще и брат мамы, проживающий по этому же адресу. Когда диспетчер ответила, я назвала только данные своего дяди. Записав их, на том конце провода положили трубку, и я даже не успела сказать, что помощь нужна еще и маме. Диспетчер просто не дослушала мой двойной вызов!
Я позвонила снова, но она бросила трубку, сказав, чтобы я не говорила с ней на повышенных тонах, припугнув тем, что телефон прослушивается сотрудниками правоохранительных органов.
Целых полтора (!) часа мы ждали скорую. Медики приехали только в 10 часов 30 минут и даже не смогли снять у моей мамы кардиограмму: их аппарат-развалюха не работал. Маму было решено госпитализировать. Ни капельниц, ни уколов ей так и не сделали. Мама сама зашла в машину скорой помощи.
По пути в больницу (мы ехали с улицы Лимендской в Антоново) сердце у мамы остановилось: она так и умерла, сидя в кресле автомобиля.
Я не собираюсь подавать в суд на медиков, но мне очень больно и обидно, что наша скорая помощь называется таковой! Котлас – это же не Москва, где на городских дорогах пробки и невозможно добраться до адреса за короткий промежуток времени. Неужели неотложка не могла приехать на вызов быстрее? Ведь сегодня медики не успели к нам, а завтра – к другим горожанам! И почему в машине нет ничего, кроме носилок?
После смерти мамы была сделана экспертиза, которая показала, что ее сердце было в три раза больше обычного. Почему медики не предприняли никаких усилий, чтобы ее спасти?
Александр ТОНКИХ
заместитель главного врача КЦГБ по экспертизе
После каждого летального исхода наших пациентов мы проводим экспертизу и делаем определенные выводы, насколько быстро и в полном ли объеме была оказана медицинская помощь. Опираясь на документы, в которых зафиксированы время вызова скорой и время выезда бригады, могу пояснить, что сотрудники отделения скорой помощи уложились в отведенный им норматив – 20 минут. Так, 8 октября вызов к Гане Феодосьевне Мельчаковой поступил в 11 часов 7 минут. В 11 часов 25 минут бригада была уже на месте. 9 октября вызов был зафиксирован в 10 часов 44 минуты. Согласно документам, медики приехали в 11 часов 5 минут. То, что наши данные расходятся с данными дочери погибшей, могу объяснить только одним: когда человек ждет помощи, всегда кажется, что время идет долго. Что же касается грубости диспетчера, то мы прослушаем пленку (звонки у нас записываются) и сделаем выводы о виновности работника. Пока же информация о том, что диспетчер кинула трубку и не стала разговаривать, вызывает сомнение.
По нашему заключению, бригада скорой помощи действовала грамотно. Данная пациентка была инвалидом третьей группы, имела целый букет заболеваний: сахарный диабет, гирпертоническая болезнь, стенокардия, ожирение. 8 октября женщина жаловалась на плохое самочувствие: у нее была повышена температура. Медики оказали всю необходимую помощь: измерили давление и сахар, сделали кардиограмму. Они дали женщине препараты, снижающие давление (давление было 140х80), и объяснили, что при температуре выше 37 градусов нужно принять жаропонижающее, а на следующий день сходить к врачу. Кардиограмма у пациентки действительно не вызывала опасений за ее жизнь. Предварительный диагноз, который поставила бригада скорой помощи: гипертоническая болезнь (ухудшение) и ОРЗ.
На следующий день снова поступил вызов. Женщину опять осмотрели, определили сахар, измерили температуру (37,5 градусов) и давление (140х90). Снять ЭКГ не удалось. С предварительными диагнозами «острая пневмония» и «сахарный диабет» ее решено было госпитализировать. При этом женщине действительно таблеток не давали и уколов не делали. После того как ее доставили бы в приемный покой, ей назначили бы необходимые анализы и сделали рентген. Но в машине у женщины произошла остановка кровообращения и дыхания. В течение получаса медики проводили реанимационные мероприятия: делали все, что необходимо в таких случаях.
У женщины с ее заболеваниями существовал высокий риск внезапной смерти. К сожалению, спасти ее не смогли. Экспертиза показала, что у пациентки не было просмотренного врачами инфаркта миокарда. Она умерла от острой коронарной недостаточности.
От редакции. В разговоре с журналистом Александр Тонких сказал, что пациентка умерла в 10 часов 50 минут, что не соответствует времени приезда скорой, указанному им же. Комментарии по этому поводу и по поводу оснащения отделения скорой помощи мы пока не получили.
