Автор:
Елена ЛАРЕВА
Зоя и Гулахмад Курбоновы приехали в Котлас поздней осенью 1995 года со своими четырьмя детьми и двумя сумками. Это всё, что осталось у них после бегства из Таджикистана.
– Мы жили в небольшом посёлке, который находился всего в 28 км от границы с Афганистаном, – рассказывает Гулахмад Бегович. – Обстановка там была не очень спокойная. Но совсем плохо стало в начале 90-х годов, когда началась война в Таджикистане.
Чтобы его дети, старшему из которых исполнилось 15 лет, а младшему – всего 5, спали по ночам, Гулахмаду приходилось постоянно дежурить возле своего дома. У него были причины опасаться за жизнь близких: его жена Зоя – русская.
Не выдержав угроз и преследований, боясь за судьбу своих детей, семья Курбоновых, бросив свой недавно отстроенный новый дом (о нём больше всего жалеет Зоя Александровна) и всё нажитое имущество, приехала в Россию в надежде на лучшее будущее. Думали, что просто переждут смутное время, а затем вернутся обратно. Но со временем стало понятно, что приехали сюда насовсем.
– Когда стали выбирать, куда ехать, то я сразу сказала: только в Котлас, – говорит Зоя Курбонова. – Сама я родом из Красноборского района. Но в те перестроечные годы в деревне совсем пропали бы, работы там не было, а в Котласе у меня жили родные сёстры. Вот так и оказались с детьми да двумя чемоданами на Севере.
Да только и здесь многодетная семья беженцев оказалась не нужна никому. Не раз им приходилось слышать: зачем вы сюда приехали?
На первое время их семью из шести человек в своих двух комнатах приютила сестра Зои Александровны. В конце 1995 года в областное УФМС Курбоновы подали ходатайство о том, чтобы их признали вынужденными переселенцами.
– Искали помощи везде. Мы же приехали практически без всего, у нас не было ни одной тёплой вещи. На деньги, что нам прислало в виде помощи УФМС, смогли купить только одну курточку для сына, – с горькой улыбкой вспоминает Зоя Александровна.
Но самая главная их проблема – жильё – долгое время оставалась нерешённой.
– Ходил я на приём к тогдашнему главе города Звереву. Но получил категорический отказ: жилья для вас нет, и не будет, – говорит Гулахмад.
И только один человек помог им получить комнаты в пустующем бараке – начальник тогдашнего РСУ Потапов.
– За это муж должен был пять лет отработать сварщиком на этом предприятии, – объясняет женщина. – Но мы были рады. Привели комнаты в порядок, стали жить, работать. Вот уже 15 лет в Котласе прожили.
Всё вроде бы складывалось у Курбоновых благополучно, если бы не дом, который доставлял немало хлопот: то печка рушится, то яма выгребная провалится, то угол дома перекосится. В общем, коммунальных проблем целая гора.
– Муж с руками, да я штукатур-маляр, вот так всё сами и заделываем. Но сколько можно?! Квартира у нас неприватизированная. Почему мы всё сами должны делать? – возмущается Зоя Курбонова.
Она не раз обращалась в УК «Жилфонд», которая обслуживает их дом и регулярно присылает счета (за июнь за их неблагоустроенное жильё начислили порядка 800 рублей). Месяц назад сходила на приём к первому замглавы Котласа Ирине Романченко.
– Она, конечно, выслушала все мои жалобы. Но когда я заикнулась о том, что мы приехали из Таджикистана, куда-то позвонила, – рассказывает Зоя Курбонова.– А затем сообщила, что жилищный сертификат последней в Котласе семье вынужденных переселенцев был выдан в 2007 году.
По словам Зои Александровны, она чуть в обморок не упала, когда это услышала. Примерно такой же разговор состоялся у неё на приёме у мэра Мелентьева совсем недавно, 1 июля.
– Я никогда ни у кого ничего не просила, никуда не ходила, жильё не выбивала. А как же мы? – спрашивает женщина.
Как пояснила начальник жилищного отдела администрации города Татьяна Жгилева, дом № 7 по улице Чайковского не внесён в реестр ветхого жилья. По её словам, действительно, последняя семья вынужденных переселенцев из Казахстана, стоявшая на отдельной очереди с 1997 года, два года назад получила государственный жилищный сертификат.
Однако, как выяснилось в Котласском отделе Федеральной миграционной службы, семье Курбоновых статус вынужденных переселенцев, скорее всего, официально присвоен не был. А даже если и был, то через пять лет, то есть в 2000 году, его надо было снова подтверждать в областном УФМС. Так что сейчас, по истечении стольких лет, начать процедуру восстановления этого статуса у них не получится.
Так и придётся семье Курбоновых, которым никто вовремя не подсказал, как надо действовать, чтобы иметь хоть какую-то поддержку от государства, продолжать свою маленькую войну с коммунальными бедами.
Зоя и Гулахмад Курбоновы приехали в Котлас поздней осенью 1995 года со своими четырьмя детьми и двумя сумками. Это всё, что осталось у них после бегства из Таджикистана.
– Мы жили в небольшом посёлке, который находился всего в 28 км от границы с Афганистаном, – рассказывает Гулахмад Бегович. – Обстановка там была не очень спокойная. Но совсем плохо стало в начале 90-х годов, когда началась война в Таджикистане.
Чтобы его дети, старшему из которых исполнилось 15 лет, а младшему – всего 5, спали по ночам, Гулахмаду приходилось постоянно дежурить возле своего дома. У него были причины опасаться за жизнь близких: его жена Зоя – русская.
Не выдержав угроз и преследований, боясь за судьбу своих детей, семья Курбоновых, бросив свой недавно отстроенный новый дом (о нём больше всего жалеет Зоя Александровна) и всё нажитое имущество, приехала в Россию в надежде на лучшее будущее. Думали, что просто переждут смутное время, а затем вернутся обратно. Но со временем стало понятно, что приехали сюда насовсем.
– Когда стали выбирать, куда ехать, то я сразу сказала: только в Котлас, – говорит Зоя Курбонова. – Сама я родом из Красноборского района. Но в те перестроечные годы в деревне совсем пропали бы, работы там не было, а в Котласе у меня жили родные сёстры. Вот так и оказались с детьми да двумя чемоданами на Севере.
Да только и здесь многодетная семья беженцев оказалась не нужна никому. Не раз им приходилось слышать: зачем вы сюда приехали?
На первое время их семью из шести человек в своих двух комнатах приютила сестра Зои Александровны. В конце 1995 года в областное УФМС Курбоновы подали ходатайство о том, чтобы их признали вынужденными переселенцами.
– Искали помощи везде. Мы же приехали практически без всего, у нас не было ни одной тёплой вещи. На деньги, что нам прислало в виде помощи УФМС, смогли купить только одну курточку для сына, – с горькой улыбкой вспоминает Зоя Александровна.
Но самая главная их проблема – жильё – долгое время оставалась нерешённой.
– Ходил я на приём к тогдашнему главе города Звереву. Но получил категорический отказ: жилья для вас нет, и не будет, – говорит Гулахмад.
И только один человек помог им получить комнаты в пустующем бараке – начальник тогдашнего РСУ Потапов.
– За это муж должен был пять лет отработать сварщиком на этом предприятии, – объясняет женщина. – Но мы были рады. Привели комнаты в порядок, стали жить, работать. Вот уже 15 лет в Котласе прожили.
Всё вроде бы складывалось у Курбоновых благополучно, если бы не дом, который доставлял немало хлопот: то печка рушится, то яма выгребная провалится, то угол дома перекосится. В общем, коммунальных проблем целая гора.
– Муж с руками, да я штукатур-маляр, вот так всё сами и заделываем. Но сколько можно?! Квартира у нас неприватизированная. Почему мы всё сами должны делать? – возмущается Зоя Курбонова.
Она не раз обращалась в УК «Жилфонд», которая обслуживает их дом и регулярно присылает счета (за июнь за их неблагоустроенное жильё начислили порядка 800 рублей). Месяц назад сходила на приём к первому замглавы Котласа Ирине Романченко.
– Она, конечно, выслушала все мои жалобы. Но когда я заикнулась о том, что мы приехали из Таджикистана, куда-то позвонила, – рассказывает Зоя Курбонова.– А затем сообщила, что жилищный сертификат последней в Котласе семье вынужденных переселенцев был выдан в 2007 году.
По словам Зои Александровны, она чуть в обморок не упала, когда это услышала. Примерно такой же разговор состоялся у неё на приёме у мэра Мелентьева совсем недавно, 1 июля.
– Я никогда ни у кого ничего не просила, никуда не ходила, жильё не выбивала. А как же мы? – спрашивает женщина.
Как пояснила начальник жилищного отдела администрации города Татьяна Жгилева, дом № 7 по улице Чайковского не внесён в реестр ветхого жилья. По её словам, действительно, последняя семья вынужденных переселенцев из Казахстана, стоявшая на отдельной очереди с 1997 года, два года назад получила государственный жилищный сертификат.
Однако, как выяснилось в Котласском отделе Федеральной миграционной службы, семье Курбоновых статус вынужденных переселенцев, скорее всего, официально присвоен не был. А даже если и был, то через пять лет, то есть в 2000 году, его надо было снова подтверждать в областном УФМС. Так что сейчас, по истечении стольких лет, начать процедуру восстановления этого статуса у них не получится.
Так и придётся семье Курбоновых, которым никто вовремя не подсказал, как надо действовать, чтобы иметь хоть какую-то поддержку от государства, продолжать свою маленькую войну с коммунальными бедами.
