Многие, повзрослев, перестают верить в реальное существование Деда Мороза и Снегурочки, однако представить себе Новый год без этих героев невозможно. Наверняка кому-то приходилось выступать в роли Деда Мороза или Снегурочки на утренниках в детском саду, школе или компании друзей. Довелось примерить шубку внучки Деда Мороза и корреспонденту «ВК».

А было это лет десять назад, когда я училась в школе. Мой отец тогда работал директором Дома культуры. На Новый год коллектив ДК проводил елки для детей. Папа был бессменным Дедом Морозом на этих праздниках.
Я ходила на все репетиции, присутствовала на всех елках и, стоя за кулисами, наблюдала за ним. Он каждый раз давал мне мелкие, но ответ­ственные поручения. Одним из них было зажигание елки. Это когда Дед Мороз появлялся перед детьми и говорил, что пришла пора зажечь огоньки на елочке. После трижды произнесенного «Раз, два, три, елочка, гори!» огоньки вспыхивали. Это я за кулисами нажимала на кнопку.
Но самым ответственным поручением было выступление в роли Снегурочки. Мне выдали роль, и я старательно стала ее учить. Начались репетиции. Специально для меня сшили новый наряд, потому что ни один из тех, что имелись в костюмерной Дома культуры, мне не подошел. Но незадолго до начала елок я заболела гриппом и несколько дней пролежала дома с высокой температурой. Тем не менее заменять меня никем не стали, решив, что успею выздороветь.
И я поправилась.
И вот моя первая елка.
Я хорошо вжилась в роль Снегурочки. После перенесенной болезни у меня сохранилась характерная для этой героини бледность. Ледяная холодность у меня тоже имелась, поскольку в огромном зале, где проходили елки, было прохладно и я изрядно замерз­ла. Поэтому, когда вместе с детишками водила хороводы и подавала им свою холодную руку, они действительно верили, что перед ними настоящая Снегурочка.
Стоя с Дедом Морозом за кулисами в ожидании своего выхода, я волновалась, вспоминала текст. А сделать нужно было всего ничего. В определенный момент нам предстояло выйти в зал, зажечь огоньки на елочке и поздравить всех с Новым годом. Затем надо было вместе с ребятами отгадывать загадки, петь песни, танцевать, слушать детские стихи. Вот и все. Но волновалась я страшно. Нервозности добавляло еще и то обстоятельство, что мой папа в костюме Деда Мороза был просто неузнаваем. Борода, брови и накладной красный нос делали из него совсем чужого человека.
Наконец ребята позвали Деда Мороза и Снегурочку. Это сигнал для нас: приготовиться. И вот мы вышли. Дед Мороз по сценарию должен был поздравить всех с Новым годом и прочитать стихотворение. Стихи папа запоминал плохо, и во время репетиций мне приходилось то и дело напоминать ему слова, которые он забывал. Особенно было в этом стишке одно место, где папа путался по­стоянно. Что-то вроде:
Шары на елке разные –
Зеленые и красные…
Папа же читал:
«Шары на елке разные –
Зеленые и синие…»
Для того чтобы ничего не перепутать, он записал текст поздравления на пленку и во время выхода только открывал рот. Я же по привычке, вероятно из-за волнения, шепотом ему подсказывала. Выглядело это, наверное, странно. Тем более что в фонограмму папа не попадал. Изумление детишек, которые пришли на елку, передать было невозможно. Они даже притихли, услышав громкий голос Дедушки Мороза (оператор специально на момент нашего выхода сделал фонограмму громче). Празд­ник прошел на ура, если не считать, что у меня постоянно падала корона и дрожал голос.
Юлия АНТИПИНА.

P. S. В тот день было еще три елки. А в следующем году мне снова предложили быть Снегурочкой.