Для любого родителя тяжело, когда сыну или дочери присваивается статус инвалида. Однако иногда не легче, когда этот статус снимают, в то время как здоровым ребенка назвать нельзя.

2 июня 2006 года Оксане позвонили из школы и сказали, что ее сына на летней площадке во время прогулки толкнул одноклассник, и ребенок получил травму.
– Никиту отвели в медпункт, где медик, оказав первую помощь, позвонил «03». Врач скорой, осмотрев ребенка, отправил его домой, диагностировав ушиб, – говорит мама мальчика. – Это было в пятницу, а в понедельник мы пошли в детскую поликлинику, но прием был лишь во второй половине дня. Мы попытались попасть к взрослому окулисту, однако врач смотреть сына не стала.
По словам Оксаны, в приемном отделении ребенка тоже не приняли. Позже детский врач сказал, что у Никиты проникающее ранение глаза и в рану попала инфекция. Этого можно было избежать, если бы Никита попал к врачу в течение шести часов после того, как получил травму. Мальчика срочно отправили на операцию, но глаз спасти не удалось.
С того времени жизнь семьи кардинально изменилась. Никита уже не мог, как прежде, заниматься в школе искусств «Гамма». Плавание, которым он увлекался, по медицинским показаниям тоже стало ему недоступно. В школе над мальчиком нередко подшучивали и обзывали. Однако в переводе на индивидуальное обучение Никите было отказано. Из-за поездок и долгого лечения ребенок запустил учебу. Через два года после травмы при переходе проезжей части Никита не увидел машину и попал под колеса. Пролежав некоторое время в коме, ребенок, к счастью, пришел в себя.
В сентябре 2009 года с Никиты сняли инвалидность.
– Нам сказали, что глаза – это орган парный, зрение у нас не потеряно, ребенок здоров, – говорит Оксана. – Объяснили, что два года у нас была инвалидность – на тот период, пока организм ребенка адаптируется после потери глаза. После ДТП нам продлили инвалидность еще на год. И вот два года назад ее сняли совсем.
Мама пыталась оспорить решение комиссии, обращаясь в вышестоящую организацию в Архангельск.
– Пришел ответ, что на основании таких-то законов эта патология не ограничивает ребенка в возможностях, – говорит Оксана. – Никита раньше был очень спортивным ребенком. Теперь ничего, кроме шахмат, ему нельзя. Он стал замкнутым, до сих пор не адаптировался к своему состоянию.
По словам мамы, с потерей инвалидности они лишились не только пенсии (учитывая, что женщина воспитывает Никиту одна, это реальная помощь), но и бесплатного лекарственного обеспечения и других льгот.
10-летняя Полина имела статус ребенка-инвалида с 2003 года, однако на прошлогодней комиссии в продлении инвалидности девочке было отказано.
У Полины патология опорно-двигательного аппарата и врожденный вывих правого бедра. По словам Елены, мамы девочки, заболевание ребенка хроническое и требует постоянного лечения.
– Отказ нам аргументировали тем, что девочка умная, развивается хорошо, ходит без дополнительных средств опоры. Нам сказали: когда Полине будет тридцать лет, тогда и приходите. Но мне-то сейчас нужно ребенка лечить, чтобы к тридцати годам никакой инвалидности у нее не было, – говорит Елена.
Недавно девочка прошла обследование, в результате которого список ее диагнозов увеличился в несколько раз. А выписанные для лечения лекарства обойдутся родителям ребенка в немалую сумму.
Полина из-за своего основного заболевания с апреля прошлого года находится на домашнем обучении. Из школьной характеристики: «Девочка старательная, очень способная, учится на отлично. В первом классе, пока Полина могла посещать школу, мама сопровождала ее, несла ранец (тяжести девочке противопоказаны). В столовую девочка не ходила, так как боялась, что ее нечаянно толкнут и она упадет. По этой же причине Полина не выходила из класса в перемены. После уроков мама с девочкой шли с остановками, а на 5 этаж поднимались с трудом. Все эти перегрузки сказались на здоровье Полины. В марте из-за погодных условий девочка не смогла ходить не только в школу, но и по дому».
– Статус ребенка-инвалида давал нам право на санаторно-курортное лечение. Лекарственные препараты с 12 лет она смогла бы получать бесплатно. Кроме того, пока была пенсия, я могла покупать какие-то лекарства, – говорит Елена. – У меня нет возможности
выйти на работу, потому что Полину некому будет отводить на процедуры. Нам сейчас нужно ехать в Санкт-Петербург на обследование, а денег нет.
В прошлом году мама девочки обратилась в Федеральное бюро МСЭ, но ситуацию это не изменило. Сейчас в связи с вновь выявленными заболеваниями вопрос о возвращении инвалидности Полине рассматривается в Москве. Каким будет результат, ее родители пока не знают.
По словам Ангелины Дубровиной, руководителя Котласского бюро МСЭ, группа инвалидности определяется при наличии стойких функциональных нарушений организма. Различают четыре степени их выраженности. Первая – это незначительные нарушения, вторая – умеренные, третья – выраженные, четвертая – значительно выраженные. Если нарушение функции организма относится к первой степени, то группа не определяется.
– Когда есть заболевание, мы смотрим, насколько ограничен человек, например, в обучении, трудовой деятельности, общении, ориентации, самообслуживании и самостоятельном передвижении. Если приходим к выводу, что функции организма нарушены незначительно, инвалидность не устанавливается, – поясняет Ангелина Алексеевна. – При одноглазии, как и при нарушении функций других парных органов, состояние организма оценивается по тому глазу, который лучше видит.
Как говорит Дубровина, при снятии инвалидности пациентам разъясняются причины и правила обжалования решения Котласского бюро МСЭ в вышестоящей инстанции. За последние два года было 33 случая обжалования, отменено только четыре решения.